И смех, и грех

«Гупешка» на сцене «Диодора».

   Режиссер самодеятельного театра «Диодор» Михаил Козлов поставил пьесу Василия Сигарева «Гупешка». Пьеса сыграна при полном зале на одном дыхании и явно понравилась даниловскому зрителю.

   Молодая женщина Тамара (Ольга Целикова) встретила у подъезда незнакомого мужчину Пашу (Александр Ростин) и привела его домой. Домашняя сцена начинается с комической ситуации, из которой мы узнаем, что женщина не знает элементарных вещей – что такое штопор, и что горячий чайник нельзя ставить на линолеум. Зато она может представить себе, нет, даже верит в то, что вода из чайника – вино, фонарик – горящая свеча, а хлеб - конфета… И постоянно говорит о муже Ленечке (Артем Волошин). Это он дал ей пренебрежительное прозвище Гупешка от слова Гуппи, неприхотливая аквариумная рыбка, которая может жить даже в канализации. Это он, Леня, вытащил ее, «бракованную», беременную от него из деревни, посадил дома за швейную машинку, и, благодарная мужу, она стала покорной, по-собачьи преданной хозяину.

     Удивительный женский образ. Ей никто никогда не дарил цветов, не делал других подарков, ее даже по имени муж не называет. А она считает, что заслужила это, считает себя неполноценной и... любит своего тирана. Покорная и привязанная к мужу, она постоянно говорит о нем. А о ней мы узнаем из каких-то нелепых эпизодов. Так она предлагает отлить кипяток из чайника прямо ей в руки и говорит, что она потерпит. А потом подставляет ладони для того, чтобы Паша стряхнул пепел с сигареты.

     И это было бы смешно, если бы не угадывалось, что терпит она по привычке. А потом Гупешка рассказывает, как дочь укусил клещ и в три года она умерла, а на похоронах дочери Тамара не плакала. И значит в раю ей никогда не бывать… Не отсюда ли смирение? Быть может, дочь была единственной живой душой, любящей её. Вместе с Пашей мы начинаем изумляться Гупешке, наивной, униженной до такой степени, что иного отношения к себе просто не мыслит, а главное – не требует сострадания.

   Павел появляется в ее квартире не случайно, а словно специально для того, чтобы кто-то увидел жизнь Гупешки со стороны и ужаснулся увиденному. И хотя действовал он поначалу по заготовленному сценарию, все же совершенно искренне пожалел эту женщину, увидев, в какое ненормальное положение поставил ее муж, на каждом шагу вытирающий о нее ноги.

   Леня – наиболее понятный тип в этой истории. Каждый из нас наверняка где-то слышал расхожую фразу, типа «Я тебя из грязи вытащил», или из деревни, или… И образ семейного тирана нам знаком: циничный, грубый, любящий только себя. Сколько семей живет по правилам Лени, сколько женщин в таких семьях ничего не хотят менять, годами терпя унижения и грубость. Но и в образе Лени есть над чем подумать. Он вроде бы встречается с другой женщиной, не любит свою жену, однако стоило Гупешке заявить, что она не против уйти с Пашей, как он принимает все меры, разыгрывает слезы и отчаяние, лишь бы она осталась. Получается, что каждой жертве – свой тиран, а каждому тирану – своя жертва?

   Наши актеры играли замечательно. Ольга Целикова вошла в образ глубоко и по-женски проникновенно. Её Гупешку хотелось и жалеть, и бранить, и дурой называть, и удивляться ее любви.

   Зрители с пониманием отнеслись к Паше Александра Ростина, вместе с ним переходя от раздражения на Гупешку, к гневу на ее мужа, а потом к чувству не то жалости, не то любви. Нельзя было не сочувствовать его стремлению показать женщине, что она сто'ит гораздо дороже, чем та цена, которую она сама себе назначила под давлением Ленечки.

   Артему Волошину играть самый внятный образ - тирана - тоже было нелегко. Потому что не каждый тиран может внушить к себе любовь, не каждый тиран может так играть чувствами других людей и просто играть для достижения своей цели. Но Артем был весьма убедителен.

   Режиссер очень точно попал в декорации. На сцене все было просто, ничто не отвлекало и в то же время характеризовало условия жизни женщины в этой квартире. Понравилось и звуковое оформление, очень точное, органичное, словно звуки и музыка жили в унисон с Гупешкой, притаились за швейной машинкой, в тумбочке, где лежали документы, за окном, где поезда неслись в другую жизнь. Звукооператор Евгений Алексеев.

   Чем закончилась эта история, рассказывать не буду. Пьеса еще только начала свою жизнь на нашей сцене, приходите, - увидите. Восприятие ее было неоднозначным. Зрители порой излишне смеялись. Но почему-то кажется, что чем больше будет раздумий над ней, тем меньше она покажется смешной.

     - Хотелось, чтобы зритель задумался о себе – что он значит в этой жизни, как живет? – коротко сказал о пьесе режиссер Михаил Козлов. Думаю, пьеса выполнит свою роль. «Диодор» решительно перешел от легких жанров к сложным, и зритель оценил этот переход.

Татьяна БЕЛОВА.